Взывали скрипки, кожа холодела,
И по спине бежали муравьи.
Шоссон звучал, и я летела
Туда, где щебетали воробьи.
Все двигалось вперед в воображеньи,
И чьи-то руки стыли на ветру,
И рыжая танцовщица в движенье
Сжигала страсть и сыпала золу.
Ах, жизнь твоя, волшебный стон!
Любила ты Шопена боле,
О Айседора, почему Шоссон?
В сиянье рыжем то любви, то горя?
Твоя судьба, разъединив, сливала
В огонь и лед, улыбку и слезу,
Творить умела, потому страдала,
Попав под ошалевшую грозу.
Как будто можно музыкой отметить
И путь, и взлет, и тишину,
Шоссона шлейф случайно не заметив,
Жизнь обрывает тонкую струну.
И в этих струнах музыки минорной -
Мажор случайно режет пополам.
И сознавать и радостно, и больно -
Все воздается Богом по делам ...
